Федор был полный телом, очень сильный, румяный и черноглазый юноша, от природы одаренный умом и способностями. Борис Годунов, сам не имевший почти никакого образования, постарался дать сыну совсем не то воспитание, которое по обычаю получали дети московских государей. Он выписал для сына иностранных учителей и рано приучал юношу к пониманию правительственных дел. Судя по сохранившимся официальным документам, отец ничем не пренебрегал, чтобы укрепить за ним престол, и еще при жизни именовал Федора "великим государем". 14 апреля 1605 года, на другой день после смерти Бориса, Москва присягнула Федору без ропота и волнений. Федор отстранил от командования войсками, воевавшими против наступавшего с Украины самозванца, князя Мстиславского и отправил вместо него Петра Федоровича Басманова. На Басманова возлагались надежды, которых тот не оправдал. 7 мая вместе со всеми войсками новый воевода присягнул Дмитрию, а 1 июня в Красное Село приехали послы от претендента - дворяне Плещеев и Пушкин. Народ, узнав об этом, подхватил гонцов и повез на Красную площадь. Посланцев поставили на Лобном месте, и они при огромном стечении народа прочитали грамоту царевича. Дмитрий извещал в ней о своем спасении, прощал московским людям, что они по незнанию присягали Годуновым, припоминал всякие утеснения и насилия, причиненные народу Борисом, обещал всем льготы и милости и приглашал прислать к нему посольство с челобитьем.
В толпе поднялось сильное смятение. Одни кричали: "Буди здрав, царь Дмитрий Иванович!" Другие говорили: "Да точно ли это Дмитрий Иванович? Может быть, это не настоящий". Наконец раздались голоса: "Шуйского! Шуйского!" Шуйского возвели на Лобное место. Сделалась тишина, и Шуйский громко объявил: "Борис послал убить Дмитрия-царевича, но царевича спасли; вместо него погребен попов сын". Тогда толпа неистово заревела: "Долой Годуновых!" - и без удержу бросилась в Кремль. Защищать Федора было некому. Стрельцы, стоявшие на карауле, отступили без боя. Царь побежал в Грановитую палату и Сел на престол. Царица Мария Григорьевна и царевна Ксения встали подле него с образами. Народ ворвался в палату, стащил Федора с престола, но не причинил ему никакого вреда. На водовозных клячах царицу и ее детей отвезли в прежний Борисов дом и приставили к ним стражу. Тогда же перехватали всех родственников и сторонников Годуновых и ограбили их дома.
10 июня от Дмитрия приехали в Москву князь Василий Голицын и князь Рубец-Мосальский. Они свели с престола патриарха Иова и сослали его в Старицкий Богородицкий монастырь. Не известно, имели ли они какие-то конкретные распоряжения насчет царского семейства. Но в тот же день в дом Годуновых явились со стрельцами дворяне Молчанов и Шерефединов. Узников развели по разным комнатам и умертвили. Вдову Бориса удавили веревкой. Федор пробовал бороться, но его оглушили дубиной и тоже задушили. В живых осталась одна Ксения. Голицын и Мосальский объявили народу, что Мария и Федор отравили себя ядом. Тела их погребли без всяких почестей в Варсонофьевском монастыре. Туда же из Архангельского собора перевезли гроб с телом Бориса. Впоследствии при царе Василии Шуйском тела Бориса и Федора Годуновых перезахоронили еще раз - в Троице-Сергиевском монастыре.

Убийство царя Федора Годунова и его матери, царицы Марии Григорьевны, 20 июня 1605-го. (Картина Константина Маковского «Убиение царя Федора»)

Лжедмитрий I (?-1606), русский царь с 1605. Самозванец (предположительно — Г. Б. Отрепьев). В 1601 объявился в Польше под именем сына Ивана IV Грозного — Дмитрия. В 1604 с польско-литовскими отрядами перешел русскую границу, был поддержан частью горожан, казаков и крестьян. Убит боярами-заговорщиками.
Лжедимитрий I — царь московский (1605 — 1606). Происхождение этого лица, равно как история его появления и принятия на себя имени царевича Димитрия, сына Иоанна Грозного, остаются до сих пор весьма темными и вряд ли даже могут быть вполне разъяснены при настоящем состоянии источников. Правительство Бориса Годунова, получив известие о появлении в Польше лица, назвавшегося Димитрием, излагало в своих грамотах его историю следующим образом.
Юрий или Григорий Отрепьев, сын галицкого сына боярского, Богдана Отрепьева, с детства жил в Москве в холопах у бояр Романовых и у кн. Бор. Черкасского; затем, навлекши на себя подозрение царя Бориса, он постригся в монахи и, переходя из одного монастыря в другой, попал в Чудов монастырь, где его грамотность обратила внимание патриарх Иова, взявшего его к себе для книжного письма; похвальба Григория о возможности ему быть царем на Москве дошла до Бориса, и последний приказал сослать его под присмотром в Кириллов монастырь. Предупрежденный вовремя, Григорий успел бежать в Галич, потом в Муром, и, вернувшись вновь в Москву, в 1602 г. бежал из нее вместе с неким Инок. Варлаамом в Киев, в Печерский монастырь, оттуда перешел в Острог к кн. Константину Острожскому, затем поступил в школу в Гоще, и наконец вступил на службу к кн. Ад. Вишневецкому, которому впервые и объявил о своем якобы царском происхождении.
Этот рассказ, повторенный позднее и правительством царя Василия Шуйского, вошедший в большую часть русских летописей и сказаний и основанный главным образом на показании или «Извете» упомянутого Варлаама, был сперва всецело принят и историками. Миллер, Щербатов, Карамзин, Арцыбашев отожествляли Лжедмитрия I с Григорием Отрепьевым. Из новых историков такое отожествление защищают С. М. Соловьев и П. С. Казанский — последний, однако, не безусловно. Уже очень рано возникли сомнения в правильности такого отожествления. Впервые подобное сомнение было высказано в печати митрополитом Платоном («Краткая церковная история», изд. 3-е, стр. 141); затем уже более определенно отрицали тожество Л. и Отрепьева А. Ф. Малиновский («Биографические сведения о кн. Д. М. Пожарском», М., 1817), М. П. Погодин и Я. И. Бередников («Ж. М. Н. Пр.», 1835, VII, 118 — 20). Особенно важны были в этом отношении работы Н. И. Костомарова, убедительно доказавшего недостоверность «Извета» Варлаама.
Костомаров предполагал, что Лжедмитрий I мог происходить из западной Руси, будучи сыном или внуком какого-нибудь московского беглеца; но это лишь предположение, не подтвержденное никакими фактами, и вопрос о личности первого Лжедмитрия I остается открытым. Почти доказанным можно считать лишь то, что он не был сознательным обманщиком и являлся лишь орудием в чужих руках, направленным к низвержению царя Бориса. Еще Щербатов считал истинными виновниками появления самозванца недовольных Борисом бояр; мнение это разделяется большинством историков, причем некоторые из них немалую роль в подготовке самозванца отводят полякам и, в частности, иезуитам. Оригинальный вид приняло последнее предположение у Бицына (Н. М. Павлова), по мнению которого было два самозванца: один (Григорий Отрепьев) был отправлен боярами из Москвы в Польшу, другой — подготовлен в Польше иезуитами, и последний-то и сыграл роль Димитрия. Это чересчур искусственное предположение не оправдывается достоверными фактами истории Лжедмитрия I и не было принято другими историками.
То обстоятельство, что Лжедмитрий I вполне владел русским языком и плохо знал латинский, бывший тогда обязательным для образованного человека в польском обществе, позволяет с большой вероятностью предположить, что по происхождению Лжедмитрия I был русский. Достоверная история Лжедмитрия начинается с появления его в 1601 г. при дворе кн. Конст. Острожского, откуда он перешел в Гощу, в арианскую школу, а затем к кн. Ад. Вишневецкому, которому и объявил о своем якобы царском происхождении, вызванный к этому, по одним рассказам, болезнью, по другим — оскорблением, нанесенным ему Вишневецким. Как бы то ни было, последний поверил Лжедмитрию, равно как и некоторые другие польские паны, тем более, что на первых же порах явились и русские люди, признавшие в Лжедмитрии мнимо-убитого царевича.
Особенно близко сошелся Лжедмитрием с воеводой сандомирским, Юрием Мнишеком, в дочь которого, Марину, он влюбился. Стремясь обеспечить себе успех, Лжедмитрий пытался завести сношения с королем Сигизмундом, на которого, следуя, вероятно, советам своих польских доброжелателей, рассчитывал действовать через иезуитов, обещая последним присоединиться к католичеству. Папская курия, увидав в появлении Лжедмитрия давно желанный случай к обращению в католичество московского государства, поручила своему нунцию в Польше, Рангони, войти в сношения с Лжедмитрием, разведать его намерения и, обратив в католичество, оказать ему помощь.
В начале 1604 года Лжедмитрий в Кракове был представлен нунцием королю; 17 апреля совершился его переход в католичество. Сигизмунд признал Лжедмитрия I, обещал ему 40000 злотых ежегодного содержания, но официально не выступил на его защиту, дозволив лишь желающим помогать царевичу. За это Лжедмитрий обещал отдать Польше Смоленск и Северскую землю и ввести в московском государстве католицизм.
Вернувшись в Самбор, Лжедмитрий предложил руку Марине Мнишек; предложение было принято, и он выдал невесте запись, по которой обязался не стеснять ее в делах веры и уступить ей в полное владение Великий Новгород и Псков, причем эти города должны были остаться за Мариной даже в случае ее неплодия. Мнишек набрал для будущего зятя небольшое войско из польских авантюристов, к которым присоединились 2000 малороссийских казаков и небольшой отряд донцов.
С этими силами Лжедмитрий 15 августа 1604 г. открыл поход, а в октябре перешел московскую границу. Обаяние имени царевича Димитрия и недовольство Годуновым сразу дали себя знать. Моравск, Чернигов, Путивль в др. города без боя сдались Лжедмитрию; держался только Новгород-Северский, где воеводой был П. Ф. Басманов. 50000 московское войско, под начальством Мстиславского, явившееся на выручку этого города, было на голову разбито Лжедмитрием, с его 15000 армией. Русские люди неохотно сражались против человека, которого многие из них в душе считали истинным царевичем; поведение боярства, которое Борис при первых вестях о Лжедмитрии обвинил в постановке самозванца, усиливало начинавшуюся смуту: некоторые воеводы, выступая из Москвы, прямо говорили, что трудно бороться против прирожденного государя.
Большинство поляков, недовольных задержкой платы, оставило в это время Лжедмитрия, но за то к нему явилось 12000 казаков. В. И. Шуйский разбил 21 янв. 1605 г. Лжедмитрий при Добрыничах, но затем московское войско занялось бесполезной осадой Рыльска и Кром, а тем временем Лжедмитрий , засевший в Путивле, получил новые подкрепления. Недовольный действиями своих воевод, царь Борис послал к войску П. Ф. Басманова, перед тем вызванного в Москву и щедро награжденного; но и Басманов не мог уже остановить разыгравшейся смуты.
13 апреля умер внезапно царь Борис, а 7 мая все войско, с Басмановым во главе, перешло на сторону Лжедмитрия. 20 июня Лжедмитрий торжественно въехал в Москву; провозглашенный перед тем царем Федор Борисович Годунов еще раньше был убит посланными Лжедмитрия, вместе со своей матерью, а уцелевшую сестру его Ксению Лжедмитрий сделал своей любовницей; позднее она была пострижена.
Через несколько дней после въезда Лжедмитрия в Москву обнаружились уже замыслы бояр против него. В. И. Шуйский был уличен в распускании слухов о самозванстве нового царя и, отданный Лжедмитрием на суд собора, состоявшего из духовенства, бояр и простых людей, приговорен к смертной казни. Лжедмитрий заменил ее ссылкой Шуйского, с двумя братьями, в галицкие пригороды, а затем, вернув их с дороги, простил совершенно, возвратив им имения и боярство.
Патриарх Иов был низложен и на место его возведен архиепископ рязанский, грек Игнатий, который 21 июля и венчал Лжедмитрия I на царство. Как правитель, Лжедмитрий, согласно всем современным отзывам, отличался недюжинной энергией, большими способностями, широкими реформаторскими замыслами и крайне высоким понятием о своей власти. «Остротой смысла и учением книжным себе давно искусив», говорит о нем кн. Хворостинин и прибавляет: «самодержавие выше человеческих обычаев устроя». Он переустроил думу, введя в нее, в качестве постоянных членов, высшее духовенство; завел новые чины по польскому образцу: мечника, подчашия, подскарбия; принял титул императора или цезаря; удвоил жалованье служилым людям; старался облегчить положение холопов, воспрещая записи в наследственное холопство, и крестьян, запрещая требовать обратно крестьян, бежавших в голодный год.
Лжедмитрий I думал открыть своим подданным свободный доступ в западную Европу для образования, приближал к себе иноземцев. Он мечтал составить союз против Турции, из императора германского, королей французского и польского, Венеции и московского государства; его дипломатические сношения с папой и Польшей были направлены главным образом к этой цели и к признанию за ним императорского титула. Папа, иезуиты и Сигизмунд, рассчитывавшие видеть в Лжедмитрии I покорное орудие своей политики, сильно ошиблись в расчетах. Он держал себя вполне самостоятельно, отказался вводить католицизм и допустить иезуитов и добился того, чтобы Марина, по прибытии в Россию, наружно исполняла обряды православия. Довольно индифферентный к различиям религий, в чем может быть сказалось влияние польского арианства, он избегал, однако, раздражать народ.
Равным образом Лжедмитрий I решительно отказался делать какие-либо земельные уступки Польше, предлагая денежное вознаграждение за оказанную ему помощь. Отступления от старых обычаев, какие допускал Лжедмитрий I и какие стали особенно часты со времени прибытия Марины, и явная любовь Лжедмитрия к иноземцам раздражали некоторых ревнителей старины среди приближенных царя, но народные массы относились к нему доброжелательно, и москвичи сами избивали немногих говоривших о самозванстве Лжедмитрия. Последний погиб исключительно благодаря заговору, устроенному против него боярами и во главе их — В. И. Шуйским.
Удобный повод заговорщикам доставила свадьба Лжедмитрия. Еще 10 ноября 1605 г. состоялось в Кракове обручение Лжедмитрия I, которого заменял в обряде посол московский Власьев, а 8 мая 1606 г. в Москве совершился и брак Лжедмитрия I с Мариной. Воспользовавшись раздражением москвичей против поляков, наехавших в Москву с Мариной и позволявших себе разные бесчинства, заговорщики, в ночь с 16 на 17 мая, ударили в набат, объявили сбежавшемуся народу, что ляхи бьют царя, и, направив толпы на поляков, сами прорвались в Кремль. Захваченный врасплох, Лжедмитрий I пытался сначала защищаться, затем бежал к стрельцам, но последние, под давлением боярских угроз, выдали его, и он был застрелен Валуевым. Народу объявили, что, по словам царицы Марии, Лжедмитрий I был самозванец; тело его сожгли и, зарядив прахом пушку, выстрелили в ту сторону, откуда он пришел.

Самозванец, выдававший себя за русского царя Дмитрия Ивановича (сына царя Ивана Грозного.), якобы «чудесно» спасшегося во время восстания 17 мая 1606 года, которое привело к свержению и гибели другого самозванца – Лжедмитрия I.
Личность Лжедмитрия II еще более загадочна, чем его предшественника. Никто из современников не сообщал его настоящего имени. Одни считают его русским по происхождению, выходцем из церковной среды, другие – крещеным евреем, учителем из Шклова. Внешними данными этот человек походил на Лжедмитрия I, что отмечали многие современники.
Новый самозванец появился в пограничных землях на Брянщине, в городе Стародубе в 1607 году, в то время, когда войска Василия Шуйского осаждали И.И.Болотникова в Туле. Именно здесь он объявил себя спасшимся царем Дмитрием. Вскоре вокруг Лжедмитрий II собралось войско, основу которого составили польские наемники и казаки. Впоследствии к нему примкнули остатки разгромленных отрядов Болотникова. (Cм. карта «Смутное время в России в начале ХVll в.») Разбив правительственные войска под Болховым (современная Орловская область), Лжедмитрий II занял города Козельск, Калуга, Можайск и Звенигород, которые сдались почти без боя. Но взять столицу ему не удалось. Тогда Лжедмитрий II встал лагерем в 17 км от Кремля в местечке Тушино, получив от современников прозвище «Тушинский вор». В стране, по сути, наступило двоевластие: из Москвы свои указы рассылал Василий Шуйский, из Тушина – Лжедмитрий II. Что касается бояр и дворян, то многие из них служили тому и другому государю: то ходили в Тушино за чинами и землями, то возвращались в Москву, ожидая наград от Шуйского. Народ прозвал это «тушинскими перелетами». В Тушине сложилась своя Боярская дума, приказы. Взятый в плен в Ростове митрополит Филарет был наречен там патриархом.
Росту популярности Тушинского вора способствовало признание в нем своего мужа женой Лжедмитрия I Мариной Мнишек, которая, очевидно не без влияния поляков, приняла участие в авантюре и прибыла в Тушино.
В поддержке Лжедмитрия II изначально большую роль играли поляки-наемники, а в конце лета 1608 года с благословения польского короля Сигизмунда III на помощь Тушинскому вору отправился отряд под руководством Яна Сапеги. Вместе с тушинцами в сентябре 1608 года он осадил Троице-Сергиев монастырь.

В целом, летом – осенью 1608 года успехи тушинцев стремительно нарастали. Почти половина страны – от Вологды до Астрахани, от Владимира, Суздаля, Ярославля до Пскова – поддерживала «царя Дмитрия». Но бесчинства поляков и сборы «налогов» (нужно было содержать войско и вообще весь тушинский «двор»), более походившие на грабежи, привели к прозрению населения и началу спонтанной борьбы с Тушинским вором. (См. схему «Борьба с Лжедмитрием II».)
В конце 1608 – начале 1609 гг. начались выступления против самозванца первоначально в северных землях, а затем почти во всех городах на средней Волге. От самозванца отошли Галич, Кострома, Вологда, Белоозеро, Городец, Кашин и другие земли. Шуйский, однако, побоялся опереться на это патриотическое движение и начал искать помощи за границей, в Швеции, что было использовано Польшей как предлог для открытой интервенции.
В январе 1609 года польское войско во главе с Сигизмундом III вторглось на территорию России и осадило Смоленск. Теперь королю Лжедмитрий II был уже не нужен. Польским шляхтичам был отдан приказ оставить Тушино и идти в Смоленск.
В Тушинском лагере усилились раздоры. Фактически уже с декабря 1608 года реальная власть там перешла к польским руководителям и 10 выборным от различных отрядов. Множество сброда, привлеченного к самозванцу надеждами на разбой и поживу, их и творило, разбредаясь по городам и селам. С ними достаточно успешно велась борьба правительственными войском, во главе с Михаилом Скопиным-Шуйским. Тушинское боярство, разочарованное в самозванце, сочло за благо поискать себе более надежного царя и начало вести переговоры с Сигизмундом о призвании на русский престол его сына королевича Владислава. Потеряв всякую опору в лагере, в конце декабря 1609 года Лжедмитрий II тайно бежал в Калугу.
В августе 1610 года Лжедмитрий II сделал новую попытку захватить Москву, но потерпел поражение у Коломны. В конце 1610 г. был убит под Калугой одним из своих сообщников. Есть версия о том, что он был убит на охоте предавшим его касимовским татарином Петром Урусовым.

Шуйский Василий Иванович (Василий IV Шуйский) – царь в 1606-1610 годах, во времена Смуты в Российском государстве.
Происходил из рода нижегородско-суздальских удельных князей Шуйских, которые свою родословную возводили к Александру Невскому. Сын князя Ивана Андреевича Шуйского. Был человеком хитрым и угодливым, не раз коренным образом менял свои мнения и клятвы, что во многом определило его движение к возведению на престол. Дважды возглавлял заговор против ставшего царем Лжедмитрия I: в результате первого заговора был приговорен к смертной казни, но помилован, итогом второго стало убийство 17 мая 1606 г. Лжедмитрия. Русского престола стали добиваться двое бояр: князья Василий Шуйский и Василий Голицын. За Шуйского стояла малочисленная, но сильная партия московских бояр, они и “выкрикнули” Шуйского царем 19 мая 1606 г., в результате чего он был избран на русский престол. (См. схемы «Междинастическое правление в период Смутного времени.» и «Правление Василия Шуйского».)
В “крестоцеловальной” записи, данной боярам, Шуйский обязался значительно ограничить свою власть. Но сразу же после его воцарения появились слухи о чудесном спасении царевича Дмитрия. В Новгороде-Северском на юго-западной окраине России объявился его “посланник” - Иван Болотников, который осенью 1606 г. поднял народное восстание, охватившее не только юго-запад, но и юг России, Среднее и Нижнее Поволжье. После подавления восстания Шуйский почувствовал себя увереннее. Но еще в августе 1607 г. начался новый польский поход уже Лжедмитрия II, который весной 1608 г. осадил Москву, разбив лагерь в подмосковном Тушине. Шуйский, пытаясь противостоять “тушинскому вору”, заключил договор со шведским королем Карлом IХ, по которому шведские войска обязались выступить на стороне русского царя, за что шведам отходила часть русских территорий. Это, естественно, вызвало недовольство среди самых широких слоев населения Русского государства. В конце 1608 г. началось стихийное народное выступление против польских интервентов. Положение Шуйского стало весьма уязвимым, только благодаря своему племяннику М.В.Скопину-Шуйскому, командующему русско-шведскими войсками, царю удалось дать отпор полякам. К марту 1610 г. Москва была освобождена, тушинцы повержены, Лжедмитрий бежал.
Разгромом Лжедмитрия II смута не закончилась, польский король Сигизмунд III объявил войну России, началась открытая польская интервенция. В Москве положение Шуйского усугублялось, обострялась борьба за власть: Василий Голицын, Ляпунов пытались поднять народ против царя. Кроме того, армия лишилась своего видного полководца Скопина-Шуйского, который скоропостижно скончался при невыясненных обстоятельствах. В результате войска Шуйского 24 июня 1610 г. потерпели сокрушительное поражение под Клушином от армии под командованием польского гетмана Станислава Жолкевского. Возникла опасность появления на русском троне польского королевича Владислава. Шуйский ничего не мог противопоставить полякам и был низложен московским боярством в июле 1610 г. Его насильно постригли в монахи, а после вступления поляков в Москву перевезли в Варшаву, где он вскоре умер в заключении. Его прах был перенесен в Москву при царе Михаиле Федоровиче

В Москве произошел дворцовый переворот. В июле 1610 г. бояре и дворяне во главе с Захаром Ляпуновым свергли Василия Шуйского с престо-ла, он был насильно пострижен в монахи. Власть перешла к правительству из семи бояр во главе с князем Ф.И. Мстиславским - «семибоярщине». Вторая попытка преодолеть Смуту также закончилась неудачей.
Национальный кризис (1610-1613 гг.)
В России начался период междуцарствия. Москва очутилась без прави-тельства, как раз тогда, когда оно ей было нужно больше всего: с двух сторон наступали враги. Все осознавали это, но не знали, на ком остановиться. 17 июля на Красной площади собралась толпа - решали, кого избрать царем. В обсуждении этого вопроса принимали участие бояре, дворяне, духовенство. Рязанцы по указанию своего думного дворянина Прокопия Ляпунова называ-ли князя Василия Васильевича Голицына. Мстиславский и Салтыков настаи-вали на избрании польского королевича Владислава. Небольшая группа ра-товала на шведского королевича. Святейший Гермоген всячески предостере-гал народ от избрания иноземца. Он предложил посадить на трон юного Ми-хаила Федоровича Романова.
Патриарх в первую очередь надеялся не столько на Михаила, сколько на его отца - ростовского митрополита Филарета, гонимого при Годунове и Лже-дмитриях. Романовы принадлежали к старинному боярскому роду. Они были одни из немногих в то время, кто не скомпрометировал себя во времена Сму-ты связями с иноземцами. Кроме того, Михаил был связан дальним родством с Рюриковичами. Патриарх не сомневался, что народ, столько раз неудачно выбиравший правителей, примет Михаила как истинного, наследственного царя.
Но все знатные бояре поддерживали идею избрания на российский престол польского королевича. 27 августа Москва присягнула Владиславу.
Таким образом, «семибоярщина», не имевшая опоры в стра-не, пошла на прямую национальную измену; в августе 1610 г. бояре впустили в Москву польский гарнизон. Посадив Владислава на московский престол, бояре отда-ли Россию во власть поляков, а те бесцеремонно стали распоряжаться цар-ской казной, грабить и глумиться над православными реликвиями. Началась открытая польско-литовская интервенция.
По всей России начались выступления против признания иноземного царя. Уже в самом начале 1611 г. города переписываются между собою, чтоб всем прийти в соединение, собирать ратных людей и идти на выручку к Мо-скве. «Главный двигатель восстания... был патриарх Гермоген, по мановению которого, во имя веры, вставала и собиралась Земля».
Создаются отряды народного ополчения, во главе которых: рязанский служилый человек Прокопий Ляпунов, князь Дмитрий Трубецкой и казачий предводитель Иван Заруцкий. Они преследуют цель -- изгнать из Москвы поляков и восстановить православную монархию. Однако первое ополчение своих главных задач не решило, попытки взять Москву закончились неудачей, и оно перестало представлять реальную военную силу.
Осенью 1611 г. по инициативе земского старосты Кузьмы Минина и князя Дмитрия Пожарского было создано второе ополчение в Нижнем Нов-городе. В августе 1612 г. оно подошло к Москве и сломило сопротивление польских интервентов. В конце октября 1612 года «земской ратью» был взят штурмом Китай-город, а 26 октября капитулировал польский гарнизон Крем-ля. Ополченцы торжественно вступили в Кремль. Москва - сердце всей Рос-сии, была освобождена усилиями народа, который в тяжелый для России час проявил выдержку, стойкость, мужество, спас от национальной катастрофы свою страну.
Освобождением столицы не завершались военные заботы ру-ководителей «земской рати». По всей стране бродили отряды польских и ли-товских шляхтичей и «воровских» казачьих атама-нов, разбойничали на до-рогах, грабили села и деревни, зах-ватывали даже города, нарушая нормаль-ную жизнь страны. Но первоочередным по-прежнему стоял вопрос о восста-новлении центральной власти, что означало избрание нового царя. Прецедент уже был: избрание «на царство» Бориса Годунова.
Воцарение династии Романовых. Конец «Смутного времени».
Подготовка к избирательному Земскому Собору
Особое место в системе государственных органов России занимали Земские соборы, проводившиеся с середины XVI до середины XVII века. Их со-зыв объявлялся царской грамотой. В состав Собора входили Боярская дума, «Ос-вященный собор» (церковные иерархи) и выборные от дворянства и по-садов. Духовная и светская аристократия представляла собой элиту обще-ства, царь в решении важнейших вопросов не мог обойтись без ее участия. Дворянство было главным служилым сословием, основой царского войска и бюрократи-ческого аппарата. Верхушка посадского населения была главным источником денежных доходов казны. Этими основными функциями объяс-няется при-сутствие представителей всех трех социальных групп в Соборе. Противо-речия, существовавшие между ними, позволяли монархической вла-сти ба-лансировать и усиливаться.
Сразу же после освобождения Москвы временное правительство Дмит-рия Трубецкого и Дмитрия Пожарского приступило к подготовке Избира-тельного Земского Собора. Уже в первых числах ноября по городам и облас-тям России были разосланы повестки с призывом, отправить в Москву по де-сять «лучших, крепких и разумных» людей от каждого города «для земского совета и для государственного избрания». Постепенно количество выборщи-ков, представителей всех сословий - от посадских людей до духовенства - достигло полутысячи, они съехались из пятидесяти городов России, отклик-нувшихся на приглашение участвовать в царских выборах. В Москве их ждал хаос политической борьбы с угрозами, подкупами и подтасовками. Кандида-тов на русский трон было много, и депутатов разрывали между собой сто-ронники различных партий.
Организаторам предстояло решить весьма непростую задачу. В состав Земского собора традиционно входила Боярская дума. В условиях, когда в 1611-1612 годах многие бояре сотрудничали с иноземцами, добиться их уча-стия в работе Земского собора было весьма проблематично.
Путём переговоров удалось достичь компромисса. Стороны согласились на включение в список кандидатов на царское избрание пропорционально как деятелей Семибоярщины (князей Федора Ивановича Мстиславского и Ивана Михайловича Воротынского, Ивана Никитича Романова, Федора Ивановича Шереметьева), так и руководителей Земского ополчения - князей Дмитрия Тимофеевича Трубецкого и Дмитрия Михайловича Пожарского, Ивана Бори-совича Черкасского, Петра Ивановича Пронского. Дума дала согласие на со-зыв собора, а Трубецкой и Пожарский отправили в провинцию окружные грамоты, в которых утверждалось, что бояре якобы силою удерживались по-ляками в Москве. Во избежание возможных эксцессов Мстиславский «со то-варищи» отправились по русским монастырям «на богомолье».
Другой проблемой властей было наличие в объединённом ополчении фактического двоевластия: двух высших органов власти - Совета всея земли и Казачьего круга, отношения между которыми были отнюдь не безоблач-ными. Летом 1611 года внезапно вспыхнувший между Советом и Кругом конфликт стоил жизни одному из вождей движения ополчений Прокопию Ляпунову.
Опорой земского движения 1611-1612 годов была провинция, которая создала из выборных уездных людей Совет всея земли - высший орган госу-дарственной власти в отсутствие царя, Боярской думы и Земского собора правильного состава. Поэтому князья Дмитрий Трубецкой и Дмитрий По-жарский постарались добиться как можно более широкого представительства уездных чинов на избирательном соборе. С этой целью они отложили срок начала работы собора на месяц, потому что не все земские представители прибыли в Москву к назначенному сроку 6 декабря 1612 года - Николину дню осеннему.
После освобождения столицы и отъезда большей части дворян и детей боярских по вотчинам и поместьям политический вес Казачьего круга резко возрос. Казаки были убеждены, что только избрание нового царя поможет им решить все проблемы, и, в отличие от дворян и детей боярских, наотрез отка-зывались покинуть столицу. Все попытки руководителей ополчения отпра-вить их из Москвы под предлогом борьбы с атаманом Иваном Заруцким, к которому прибилась Марина Мнишек, успеха не имели Тюменцев И. Умом Миша молод, не дошел…
Кандидаты на царский трон
Вокруг кандидатуры будущего царя на Соборе разгорелась острая борьба. Предлагали призвать «королевича» из Польши или Швеции; вспоминали, что царя можно избирать только из «природных московских бояр» и выдвигали претендентов из старых русских княжеских родов; предлагали даже сына Лжедмитрия II и Марины Мнишек. По настоянию представителей дворянства, горожан и крестьян было решено: «Ни польского королевича, ни шведского, ни иных немецких вер и ни из каких неправославных государств на Мос-ковское государство не выбирать и Маринкина сына не хотеть».
Из восьми кандидатов в цари, выставленных от лица боярства, четверо (Мстиславский, Воротынский, Шереметев, И. Романов) как члены преслову-той семибоярщины находились вместе с поляками в Москве в 1611-1612 гг. при штурмах ее первым и вторым ополчениями. То есть были лицами, заве-домо неприемлемыми для освободителей столицы. Пятый, стольник И. Чер-касский, и вовсе воевал на стороне поляков против первого ополчения, был русскими взят в плен, но по знатности рода прощен. Князь Пронский в этом списке - единственный вельможа, не связанный с Москвой. Он происходил из рода великих князей Рязанских. Являлся одним из немногих представите-лей знати во втором ополчении, но был совершенно не известен большинству членов собора.
Готовясь к собору, земские власти, казалось, предусмотрели всё. Они постарались застраховаться от выдвижения новых кандидатов. Князья Шуй-ские были разгромлены ещё в 1610 году, и их, судя по всему, в расчёт не бра-ли. Глава ещё одного княжеского клана и претендент на престол в 1610-м боярин Василий Васильевич Голицын находился в польском плену, поэтому шансы его племянника Ивана Андреевича Голицына взойти на царский пре-стол, согласно местническим порядкам, были призрачны. Аналогичным об-разом власти, по-видимому, попытались нейтрализовать другого возможного кандидата 1610 года - Михаила Романова. В список претендентов был внесён его дядя - Иван Никитич Романов. Включение в этот перечень князя Ивана Борисовича Черкасского закрывало путь к трону скомпрометировавшему се-бя изменой «земскому делу» князю Дмитрию Михайловичу Черкасскому.
Начало работы Земского Собора
Земский собор начал свою работу 6 января 1613 года в Крещение Гос-подне, еще до подъ-езда депутатов из городов. Первые три дня представите-ли «всея земли» посвятили посту и молитве в Успенском соборе Кремля у гробов московских угодников Иловайский Д. Новая династия. М. Астрель. 2003 г., с. 271. На четвёртый день они аннулировали решение предыдущего собора об избрании на русский престол королевича Владислава и постанови-ли: «Иноземных принцев и татарских царевичей на русский престол не при-глашать». Путь к русскому трону для официального кандидата «Новгород-ской земли» - шведского королевича Карла-Филиппа оказался закрыт. Одно-временно земские власти постарались дезинформировать шведов относи-тельно возможности избрания Карла-Филиппа на русский престол, чтобы предотвратить их возможные военные акции против ополчения.
Вслед за этим был оглашён список восьми московских бояр, из которых предстояло избрать царя. Руководство Земского ополчения, судя по всему, не сомневалось, что бывшие члены Семибоярщины, как служившие иноземцам (князь Фёдор Мстиславский, Иван Романов), так и отказавшиеся сотрудничать с ними (князь Иван Воротынский, Фёдор Шереметьев), будут отвергнуты членами Земского собора -- и не ошиблись в своих расчётах. Они, вероятно, были уверены, что в сложившейся ситуации кандидаты-ополченцы получат значительные преимущества.
Чтобы не распылять силы, было решено организовать акцию в поддержку главного кандидата от ополчений - князя Дмитрия Трубецкого. Земским представителям в благодарность за руководство ополчениями 1611-1612 го-дов предложили пожаловать князю Трубецкому в вотчину Двинскую волость Вагу, которая, как заметил Р. Г. Скрынников, в то время была своеобразной ступенькой к высшей власти. Подписание жалованной грамоты членами Зем-ского собора, по замыслу организаторов пожалования, должно было перерас-ти в избрание Трубецкого царём.
Первыми поставили свои росписи на жалованной грамоте боярину высшие иерархи церкви: митрополит Ростовский, архиепископы Рязанский и Архангельский, архимандриты важнейших московских монастырей. Вслед за ними её подписали руководители объединённого ополчения, в том числе и названные среди кандидатов на царское избрание князья Пожарский и Прон-ский. Однако, когда пришла очередь рядовых членов Земского собора, они, судя по всему, наотрез отказались ставить свои подписи под соборной грамо-той. Они слишком хорошо знали, с кем имеют дело и кто реально руководил освободительным движением Карамзин Н.М. История государства Россий-ского. М.: Эксмо, 2005, с.988.
В результате ни одна из предложенных собором кандидатур не набрала необходимого большинства голосов, и продуманный, казалось, до мелочей план царского избрания провалился. Тотчас на соборе начали появляться и отвергаться новые претенденты на престол: Михаил Романов, князь Дмитрий Черкасский, князь Иван Голицын, князь Иван Шуйский-Пуговка. Шведский агент в Москве Брюнно отметил в своём донесении, что казаки последова-тельно высказались за избрание сначала Романова, затем Дмитрия Черкас-ского.
Как видно, Казачий круг в январе 1613 года ещё не определился, какого кандидата поддерживать. В пользу этого предположения говорит инцидент с митрополитом Крутицким Ионой, на подворье которого ворвались разгне-ванные казаки, крича: «Дай нам, митрополит, царя государя на Россию кому нам поклониться и служити и у ково жалованья просити!..» В свою очередь Пожарский и другие кандидаты ополчения отказались от поддержки князя Трубецкого и начали действовать «каждый за себя».
Новый кандидат
Ход работы собора явно вышел из-под контроля его организаторов. Со-гласно сложившейся практике, в этих условиях решение вопроса о царском избрании неминуемо должно было быть вынесено на улицы Москвы, где сильно было влияние Казачьего круга. В расчёте на поддержку «народных масс» Трубецкой не жалел средств на пиры москвичам и казакам. От него не отставали и другие претенденты на царский трон, но это испытанное в про-шлом средство не помогло. Казаки надеялись после избрания нового царя получить от него жалованье. Расточительство денег на пиры и гульбища вы-зывало у них возмущение.
Неожиданно для властей на первый план начала выдвигаться кандида-тура стольника Михаила Романова. Анализируя ход работы Земского собора, некоторые историки предполагали, что Михаила Фёдоровича, как и в пред-шествующие годы, продвигала влиятельная боярская группировка родствен-ников будущего царя, такие как Шереметевы, Троекуровы и солидарные с ними бывшие тушинцы, например Черкасские, Салтыковы.
Но данные «Докладной выписи о вотчинах и поместьях 1613 года», в которой зафиксированы земельные пожалования, сделанные сразу же после избрания царя, позволяют установить наиболее активных членов романовского круж-ка. Это преимущественно молодые родственники царя Михаила; бывшие ту-шинцы, но отнюдь не ближайшие соратники Филарета. В среде привержен-цев Михаила Романова оказались люди, в прошлом игравшие заметные, но далеко не первые роли в различных боярских группировках, потерпевших поражение в ходе борьбы за власть в Смуту.
Среди пожалованных можно обнаружить трёх кандидатов на царский престол: Фёдора Шереметева, князей Пронского и Ивана Голицына, сумев-ших в ходе работы собора сориентироваться и вовремя примкнули к группи-ровке Романова-младшего.
Кандидатуру Михаила Фёдоровича в 1613 году, как видно из приве-дённых данных, поддерживал отнюдь не влиятельный клан бояр Романовых, а стихийно сложившийся в ходе работы Земского собора кружок, составлен-ный из второстепенных лиц разгромленных ранее боярских группировок. Победа кандидата ополчения лишала их последних надежд на карьеру при дворе. Избрание Михаила вселяло им уверенность в завтрашнем дне. Эти люди явно не могли заставить Земский собор избрать Михаила Фёдоровича, поэтому необходимо с большим доверием отнестись к показаниям источни-ков, что решающую роль в избрании Михаила Романова на царство сыграли казаки.
Автор «Сказании киих ради грех...» - более известное как «начальная» редакция первых шести глав «Истории» Авраамия Палицына, а также «По-весть о Земском соборе 1613 года» позволяют выяснить, каким образом чле-нам «романовского кружка» удалось овладеть умами казаков и членов Зем-ского собора и добиться избрания своего кандидата.
В представлении русских людей того времени идеальный православный царь должен был обладать тремя качествами: «боголюбием», «разумом в правлении» и воинскими доблестями. Русские люди, как следует из сочинения Палицына, якобы не смогли постичь божью волю и совершили цепь трагических ошибок, возводя на русский престол недостойных: Бориса Годунова («разумного в царских правлениях, но писания божественного не навык»), Лжедмитрия I («посланного от сатаны», «Лже-Христа»), Василия Шуйского («от царских полат излюбленного», «никим же от вельмож не перекованного, ни от прочего народа не умоленного», с которым «играху им яко детищем»). Примечательно, что наиболее острые разоблачения келарь посвятил грехам тушинцев (они заняли почти половину текста произведения). И это не случайно. Главным соперником Михаила Романова в борьбе за престол был князь Дмитрий Трубецкой, в биографии которого были и тёмные (он был главой тушинской «воровской» думы), и светлые страницы (вождь земских ополчений 1611--1613 годов)
Человеком, обладавшим всеми достоинствами православного государя: твердостью в православной вере, мудростью в государственном правлении и достоинствами военачальника, как указал келарь, был «брат» последнего «прирождённого царя» - боярин Фёдор Никитич Романов («разумный в деле и словесех и твёрдый в вере християнстей, и знаменитый во всяком добро-смысльстве»). Авраамий ненавязчиво подводил читателя к мысли, что имен-но Фёдора Романова Бог будто бы хотел видеть на русском престоле, и по-этому когда русские люди избрали царём не его, а Бориса Годунова да ещё позволили новому монарху репрессировать Романовых, - Господь наказал Россию Смутой.
Михаил Романов, в отличие от отца, не обладал всеми достоинствами православного государя. Он не имел никакого опыта в государственных и во-енных делах. Вялый, болезненный юноша вырос в условиях постоянного страха за свою жизнь и жизнь близких. Он отличался необычайной набожно-стью и этим сильно напоминал своего дядю - последнего «прирождённого царя» Фёдора Иоанновича.
Не называя имени своего кандидата, келарь незаметно подводил чита-телей к мысли, что достаточно на русский престол избрать «благочестивого» племянника царя Фёдора Иоанновича, и Бог дарует России успокоение, а с военными и административными делами справятся бояре.
Источники свидетельствуют, что такая направленность агитации дала некоторые результаты, но не смогла обеспечить победу Михаилу. Начавшие-ся волнения москвичей и казаков, недовольных затянувшимися бесплодными спорами на соборе, по всей видимости, заставили внести коррективы в агита-цию «романовского кружка».
С народом нельзя говорить хитроумными иносказаниями и намёками. В ход пошли старые легенды о том, что Фёдор Иоаннович перед смертью якобы завещал царство пребывающему ныне в польском плену Филарету и теперь трон необходимо отдать его сыну и единственному наследнику. Эти доводы, не изменив главной идеи, существенно дополнили и конкретизиро-вали аргументацию Авраамия. Примечательно, что народ требовал избрать 16-летнего Романова «по божьей воле», когда же Иван Романов попытался увещевать москвичей и казаков словами: «Михаиле Фёдорович ещё млад и не в полном разуме, кому державствовать?», то услышал ответ: «Но ты Иван Никитич стар, в полном разуме, а ему, государю, ты по плоти дядюшка при-рождённый и ты ему крепкий потпор будеши!»
Добившись поддержки Казачьим кругом искомой кандидатуры, члены «романовского кружка» смогли с помощью казаков и москвичей усилить давление на членов Земского собора. Первого успеха приверженцы Михаила добились 2 февраля 1613 года, когда собор постановил отправить к Сигиз-мунду III гонца с требованием отпустить из плена русских послов - прежде всего Филарета.
Следует сказать о причинах популярности в казачьей среде, казалось бы, чуждого ей боярина Михаила Романова. Во-первых, он был сыном хоро-шо знакомого казакам «тушинского патриарха» Филарета. Всем было из-вестно, что Романовы пострадали от злейшего врага и притеснителя казаков Бориса Годунова, и это прибавляло им симпатии. А самое главное, Михаил Романов был единственным вельможей такого ранга тогда в России, кто ни в чем себя не скомпрометировал. Ни службой полякам, ни постоянными при-сягами то Годунову, то Шуйскому, то Самозванцу Первому, то Самозванцу Второму, то Владиславу, а следовательно, и нарушениями крестного целова-ния. Другое дело, что он просто был еще молод для всех тяжких. Не успел согрешить. Но в глазах простого народа он представал идеалом «своего ца-ря», который и пожалует щедро, и побранит незлобиво.
На этой кандидатуре не возражали и боя-ре, надеявшиеся сохранить власть и влияние при молодом царе. Очень четко отразил отношение титуло-ванной знати к Михаилу. Романову Федор Шереметев в своем письме к од-ному из князей Голицыных: «Миша Романов молод, разумом еще не дошел и нам будет поваден». В. О. Ключевский заметил по этому поводу: «Хо-тели выбрать не способнейшего, а удобнейшего».
Заключительный этап работы Земского Собора
Страсти на соборе и вокруг него продолжали накаляться. Стремясь разрядить обстановку и вновь овладеть инициативой, руководители Земского ополчения предложили членам Собора принять беспрецедентное решение - начиная с 7 февраля 1613 года сделать двухнедельный перерыв в заседаниях, во время которого вернуть князя Фёдора Мстиславского и товарищей с «бо-гомолья» и «посоветоваться» с русскими людьми на местах: достоин ли Ми-хаил Романов быть русским царём? «Послали тайно, верных и богобоязнен-ных людей во всяких людех мысли их про государское избрание проведыва-ти, кого хотят государем царем на Московское государство во всех гродех. И во всех городех и уездах во всех людех та же мысль: что быти на Москов-ском Государстве Государем Царем Михаилу Федоровичу Романову...». Ве-роятно, они рассчитывали, что с помощью провинции, являвшейся главной опорой движения ополчений, и Боярской думы, не желавшей и слышать о Михаиле, им удастся добиться избрания своего кандидата и успокоить на-родную стихию. Последующие события показали, что это был крупный про-счёт. Паузу в работе собора сторонники новой династии использовали для активной агитации. Когда собор возобновил свою работу, земским предста-вителям были предъявлены многочисленные челобитные с мест об избрании царём Михаила.
Возвращение бояр в Москву также стало неудачным политическим хо-дом руководителей ополчения. Оказалась безуспешной и попытка Фёдора Шереметева, возглавившего романовских сторонников, убедить своих коллег по Семибоярщине поддержать кандидатуру Михаила на том основании, что он «млад» и за его спиной можно будет легко вершить дела.
Страсти достигли пика, когда выборщикам 21 февраля 1613 года на первом после перерыва заседании Собора вновь был предъявлен прежний список из восьми бояр, с той лишь разницей, что теперь царя из предъявленного перечня должен был избрать жребий. Михаила Романова там не было.
Это вызвало возмущение казаков и москвичей, которые считали, что результаты жеребьёвки легко фальсифицировать и на престоле окажется «лихой» боярин из недавних изменников. Во дворец ворвались разъяренные казаки с криками, что никто отсюда не уйдет, пока не выберут Михаила Ро-манова. Последовавший вслед за этим призыв главы Боярской думы князя Мстиславского отказаться от избрания царя из русских и вернуться к канди-датуре королевича Владислава вызвал бурю эмоций у членов Земского собо-ра, казаков и москвичей. Один из членов собора, купец С. Судовщиков, зачи-тал от имени земщины «писанийце» о необходимости избрания на престол Михаила Федоровича. Тут-то и выяснилось, что в наказах, присланных чле-нам Земского собора, из других городов и уездов России, содержались те же самые пожелания.
Вновь овладев инициативой, сторонники Романова уже не выпустили её из своих рук. Опираясь на опыт избрания Василия Шуйского в 1606 году, они организовали обращение с Лобного места к народу о царском избрании и добились поддержки своего кандидата. Один из казачьих атаманов произнёс пламенную речь, в которой изложил аргументы в пользу избрания Михаила Фёдоровича. Затем «романовцы» явились в Кремль во главе огромной толпы народа и заставили членов Земского собора принести присягу своему канди-дату.
Казачий переворот удался, теперь оставалось убедить робкого и болез-ненного юношу принять скипетр из рук разбойников, уже вознесших за по-следние годы к власти череду самозванцев.
Начало новой династии русских царей
К 25 февраля 1613 года сопротивление бывших членов Семибоярщины и руководства Земского ополчения было окончательно сломлено. В города и уезды страны были отправлены грамоты с известием об избрании царя и проведении присяги на верность новой династии. Среди лиц, подписавших этот документ, нет имен вождей земского ополчения Пожарского и Трубец-кого, как и имени знатнейшего из бояр, возглавлявшего семибоярское прави-тельство, князя Мстиславского.
В последних числах февраля посольство Земского собора, возглавляе-мое архиепископом Рязанским Феодоритом и боярином Фёдором Шеремете-вым, выехало в костромской Ипатьевский монастырь и 14 марта 1613 года «умолило» Михаила Романова принять Московское царство. По возвращении в Москву он был венчан шапкой Мономаха Исаев И.А
Итак, длительная избирательная кампания закончилась полной победой сторонников Михаила Романова.
Часть бояр, дворян и земцев даже по окончании работы Собора отказывалась признать результаты выборов. Так Якоб Делагарди командующий шведским корпусом, рапортовал королю Густаву Адольфу в августе 1613 года, что князь Дмитрий Трубецкой и Федор Шереметев послали тайных гонцов Польскому королю с призывом « чтобы он теперь со своим сыном, не теряя времени прибыл сюда в Россию, потому что они сомневаются в прибытии … герцога Карла Филиппа, из-за происшедших проволочек; почему они лишены своих прежних должностей и властей».
Позже в другом донесении Делагарди докладывал: «Особенно князь Дмитрий Пожарский открыто говорил в Москве боярам, казакам и земским чинам, и не хотел одобрить выбора сына Феодора, утверждая, что как только они примут его своим Великим Князем, не долго сможет продержаться поря-док. Но им лучше бы стоять на том, что все они постановили раньше, имен-но, не выбирать в Великие Князья никого из своих единоплеменников, так как с ними не было никакого счастья и удачи, и без чужой помощи никак нельзя будет стоять против врагов и оборонять страну, но надо взять Велико-го Князя из чужих Государей и Государств, кого угодно будет Богу…»
Это помогает понять, почему освободитель Москвы, народный герой князь Пожарский после 1612 года пропал из поля зрения: никуда больше не привлекался, нигде больше не был, не участвовал. За резкое противодействие воцарению Михаила Романова он продолжил службу на второстепенных должностях в удаленных от столицы городах.
Руководство же Земского ополчения, тщательно подготовившее избиратель-ный Собор, допустило ряд серьёзных просчётов, прежде всего выдвинув в качестве своего главного кандидата непопулярного Дмитрия Трубецкого. Это заставило различные оппозиционные силы объединиться вокруг кандидату-ры юноши, не обладавшего задатками государственного деятеля, за спиной которого в то время не было влиятельной боярской группировки.
Но умело организованная Авраамием Палицыным и его помощниками агитация помогла приверженцам Михаила Фёдоровича сначала получить поддержку Казачьего круга, затем представителей низшей курии Земского собора и, наконец, с помощью казаков и москвичей заставить бояр принести присягу молодому Романову Смирнов А.Шведский.
По большому счёту, юного царя возвёл на престол народ, но все чаяния простолюдинов на справедливость и лучшую долю оказались тщетными. Но-вый государь (поляки его презрительно называли «казачий царь») уже с пер-вых шагов правления не очень-то жаловал своих избирателей. Вскоре после водворения царя в Москве новые «лихие бояре» из числа его родственников подвергли унижениям и опалам руководителей ополчений, организовали в 1613--1614 годах настоящую войну с казаками и использовали полученную власть для собственного обогащения.
Выбор Земского собора оказался исключительно удачен. Утраченный с кончиной царя Федора баланс сил в русском обществе был на сей раз вос-становлен: получив корону, бояре Романовы сумели подняться до осознания общенациональных задач, главной из которых было преодоление анархии. Страна сплотилась вокруг престола юного самодержца.